Почему психотерапия длится годами
Не секрет, что терапия – это длительный и дорогостоящий процесс. Почему так? Почему нельзя прийти, получить «рецепт к счастью» и уйти? Неужели это для того чтобы психотерапевт заработал все ваши деньги? Или все же, психотерапевт не врач и дело не в том, чтобы выписать рецепт? Начну сначала. Человеческая психика начинается еще с утробы матери. То, как мы проживаем свою жизнь еще в мамином теле, как проходит наше рождение, как встречает нас мир, когда мы к нему выходим – это уже основа нашего характера и уникальных особенностей. На человека влияет все – как мама чувствовала себя психически и физически, когда вынашивала ребенка, хотела и ждала его рождения, в какой атмосфере проходила беременность, - это все имеет значение и это все уникально. В семьях часто дети очень разные – «будто разных родителей имеют». Отчасти так и есть – мама, которая рожала ребенка в мирные времена и с мужем, у которого стабильный прибыльный бизнес, - это другая женщина, чем та, которая беременной убегала от войны в чужую страну, оставив своего мужа неизвестно на что. И таких вариаций – множество. И поэтому каждый из нас является уникальным и неповторимым. Далее. Маленький человек, который только что родился, - беспомощный и зависимый от того человека, который рядом и заботится о нем. Крохотное создание остается один на один со всемогущей матерью, от воли которой зависит ее еда, покой, утешение, защита. Если всемогущая мать не даст ребенку необходимого, ребенок погибнет, у ребенка нет других вариантов и способов позаботиться о себе. И день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом человек учится «пользоваться» матерью для удовлетворения жизненно необходимых потребностей в пище, защите, любви, принятии, внимании, поддержке, одобрении и т.д. И отличная новость, если мама прислушивается к своему ребенку, интересуется им, заботится о нем в его интересах. Тогда ребенок вырастает, зная свои особенности, свои потребности, умея удовлетворять свои потребности подходящим для него путём. Но так случается, что таких мам выдают не всем. Маму может постигнуть какое-то горе, и маме нечем будет улыбаться своему ребенку, - и тогда человек будет расти с неясным ощущением того, что он недостаточно хорош для того, чтобы мир ему улыбался. Мама, возможно, сама выросла так, что никогда ни тепла, ни заботы для себя не получала, и тогда ее ребенок может казаться ей последним шансом на любовь для себя, - и тогда человек будет расти с ощущением, что его призвание в жизни – спасать, заботиться, а себе – нечего. А возможно, человеку выдали маму, которая горячо мечтала стать звездой балета, однако этого не произошло и человек-мама рождает, чтобы перевести свою разбитую мечту в новую жизнь и получить свой второй шанс, - и тогда маленького человека просто никто не видит, он невидим, она опустошает себя, чтобы уместилась мамина мечта. А еще часто нам, новорожденным, выдают родителей. И отец тоже может с разным настроением ребенка ждать, быть в ресурсе или не быть, когда он родится. Отец может чего-то хотеть для нее. Отец может чего-нибудь от нее. Отец может быть защитителем от «неудачно выданной мамы». Или мама не сможет защитить от отцовских амбиций и требований.
А жизнь продолжается. Ребенку важно в нем выжить. И ребенок наблюдает, слушает, приспосабливается. Ребёнок не может выбрать других родителей. У нее есть только те, которые есть. Ребенок может только приспособиться к тому, что есть. Иначе не выживет. Мы в этом чем-то похожи на деревья. Если дерево произрастает и формируется в той части, где матери-природе есть что дать - свет, почва, питательные вещества, влага, пространство, - дерево вырастает крепким, высоким и ровным. А если дереву мешало что-то – оно может быть живым, но извращенным. Как вы росли? Или всего вам хватало? Далее, конечно, мы попадаем в более широкий социум. Туда мы выходим уже с определенным набором знаний о том, какой это мир, как в нем жить, как получить желаемое. Легче тем, кто больше взял ресурс от родителей. Ну, или же, сталкиваясь с социумом, мы начинаем подозревать, что что-то не так с моей жизнью. Таким образом, психологическая проблема взрослого человека (не складываются отношения, не ладится с работой, депрессия, трудоголизм, алкоголизм и т.д.) имеет долгую и извилистую историю. То, что озвучивает клиент на первой встрече, – это верхушка айсберга. Чтобы сдвинуть айсберг, нужно пройти путь вглубь. Ибо когда-то проглоченное оскорбление может и забыться, и оставить после себя какую-то странную тревогу, которая преследует неизвестно чего. Когда-то полученный шок может забыться и оставить после себя только паническую атаку. Пережитое насилие вы можете и не вспомнить, но очень страшно приближаться к людям. И чтобы вернуть себе ощущение себя в реальности такой, какая она на самом деле есть, нужно набраться смелости и для начала самому себе признаться в том, что со мной когда-то случилось. А это проще сказать, чем осуществить. На это может пойти даже несколько лет.
Представьте, вы стоите на вершине горы, к которой шли с момента своего зачатия. Все, что вы видите внизу, – ваше прошлое. Или вся ваша жизнь вырисовывается ясно? Вы все помните? Вы все хотите помнить? Вы все можете рассказать незнакомому человеку, которого видите впервые? А как этот человек отреагирует? Так как мать? Как скоро вы доверите этому человеку то, что болит? А сидящий напротив психолог будет протягивать вам руку и приглашать вас в путешествие. А вам это легко и обычно – доверять людям? А сколько вам времени нужно, чтобы убедиться в том, что человек напротив достаточно безопасен, чтобы доверить ему свою боль? А когда доверите ей свою историю, вы сразу поверите ей, когда она скажет, что вы хороши даже если не хотите изучать суахили, которое так обожает мама? Сколько раз вам нужно услышать, что с вами все хорошо, несмотря на то, что вы не выполняете родительские предписания, чтобы действительно это принять и смотреть на жизнь через призму своей доброты?
Окей. Незнакомый человек – это большой риск – примет ли он меня с моими трудностями или сделает хуже? Но ведь корень боли внутри. И болит именно потому, что то, что я не могу видеть в себе, больно давит на меня сегодняшнего. Мы так устроены, что боль, которую невозможно выдержать (прежде было) отрезается из сознательной памяти и мы, в первую очередь, прячем ее от себя – так чтобы не иметь с ним дела, чтобы другие не увидели. И получить воспоминание становится возможным только тогда, когда на его переваривание накопятся силы. Если вы что-то упомянули – у вас достаточно сил с этим справиться. Вы все помните о своей жизни?
И поэтому – вопрос продолжительности терапии – это вопрос того, как быстро вы начнете чувствовать себя в безопасности с терапевтом, как скоро накопите ресурсы для честного и ясного взгляда на себя (перед честного, прежде всего), как быстро вы будете собирать ресурсы для изменений, необходимых вам, сколько вам нужно поддержки, чтобы решиться действовать, как скоро вам приспособятся ваши изменения. (Это упрощенная схема пути терапии) Терапия – риск узнать что-то о себе, близких то, чего может не хотелось знать. Это мужество признать и принять себя таким, как я есть. Это риск – пробовать жить не так, как я привык годами. На это нужно мужество. На это требуются силы. Это (может быть) ужасно. Так и двигаемся – с уважением ко всем своим чувствам, переживаниям, мыслям, давая им столько пространства, сколько они того требуют. Если какому-нибудь воспоминанию, осознанию, переживанию нужно 3 года, чтобы появиться, значит 3 года. (Это не значит, что желаемых изменений ждать 3 года – изменения происходят у нас микроизменениями.) С уважением к себе, своим переживаниям, возможностям. Иначе это насилие. Поэтому долго.
